Легенда о двух королях, а также пограничном острове и игральных костях.
Легенду прочла у Праттчета, и так как легенда безумно понравилась – проверять её достоверность я не стала. Слишком она хороша сама по себе, безо всякой привязки к реальности.
Однажды два короля (Праттчет утверждает, что это были шведский и норвежский короли-тёзки с именем Олаф) поспорили из-за одного пограничного острова. Но вместо привычного способа решения проблемы ака хорошая битва короли решили сыграть. Шведский король бросил кости, и у него сразу выпало две шестерки, после чего он объявил коллеге, что тот сразу может сдаваться. Но норвежский король проявил упорство, и тоже бросил кости. На одной выпала шестерка, а вторая… раскололась на две половинки, дав в результате шестёрку и единицу. «Тринадцать» – гордо посчитал норвежец.
Праттчет не исключает, что в тот момент Олаф Норвежский сжимал в руке здоровенный топор. Что в самом деле весьма вероятно – ведь от чего-то вторая кость раскололась пополам, став не только примером по арифметике, но и, так сказать, декларацией о намерениях.
Врождённый цинизм настойчиво подсказывает, что война за стратегически расположенный остров, несмотря на предпринятые дипломатически-игровые меры, всё равно началась.
Легенду прочла у Праттчета, и так как легенда безумно понравилась – проверять её достоверность я не стала. Слишком она хороша сама по себе, безо всякой привязки к реальности.
Однажды два короля (Праттчет утверждает, что это были шведский и норвежский короли-тёзки с именем Олаф) поспорили из-за одного пограничного острова. Но вместо привычного способа решения проблемы ака хорошая битва короли решили сыграть. Шведский король бросил кости, и у него сразу выпало две шестерки, после чего он объявил коллеге, что тот сразу может сдаваться. Но норвежский король проявил упорство, и тоже бросил кости. На одной выпала шестерка, а вторая… раскололась на две половинки, дав в результате шестёрку и единицу. «Тринадцать» – гордо посчитал норвежец.
Праттчет не исключает, что в тот момент Олаф Норвежский сжимал в руке здоровенный топор. Что в самом деле весьма вероятно – ведь от чего-то вторая кость раскололась пополам, став не только примером по арифметике, но и, так сказать, декларацией о намерениях.
Врождённый цинизм настойчиво подсказывает, что война за стратегически расположенный остров, несмотря на предпринятые дипломатически-игровые меры, всё равно началась.